Пьетро антонио солари биография. Главный зодчий Кремля

МОСЛЕНТА продолжает рассказывать об архитекторах, сформировавших облик нашего города

Фото: Комсомольская правда / PhotoXPress.ru

Могучая фигура Аристотеля Фиораванти незримо царит над Кремлем, но она не смогла затмить имена других итальянских зодчих, приложивших силы к созданию этого чуда. И сразу за мэтром возникает силуэт Пьетро Антонио Солари - создателя первого каменного дворца русских царей, именуемого ныне Грановитой палатой.

Пьетро Антонио Солари не встречался с Аристотелем в Москве - он приехал несколькими годами позже смерти или отъезда мэтра. И не исключено, что эти события имеют прямую связь: Солари мог быть приглашен на Русь именно как преемник Фиораванти на посту главного строителя Кремля.

Эта версия не имеет прямых документальных подтверждений, но на нее наводят некоторые косвенные данные. Например, то, что письма на родину (а некоторые из них сохранились) Солари подписывает «главный архитектор города Москвы». И наши летописи именуют его не привычным тогда на Руси термином «муроль», или «палатных дел мастер», а гордым заморским званием «архитектрон». Размах и важность работ Солари тоже говорит о его незаурядном положении среди коллег, как и тот факт, что прибыл он в Москву не один, а с учеником. Какой-никакой, а показатель статуса.

Кстати, то, что Фиораванти и Солари не встретились в Москве, не говорит о том, что они не были знакомы. В начале 60-х годов XV столетия великий Аристотель по приглашению герцога Сфорца трудился в Милане, где прошла юность Солари. Отец и дядя Пьетро Антонио были выдающимися архитекторами и трудились над созданием самых знаменитых памятников эпохи Сфорца - Миланского собора, Оспидале Маджоре и замка Чертоза ди Павия. Братья Гуинифорте и Франческо Солари почти наверняка встречались с Аристотелем и, возможно, при этом присутствовал сын и ученик Гуинифорте - Пьетро, который был тогда уже вполне сознательным подростком…

Сохранившиеся документы разрознены, посему есть два варианта даты рождения будущего мастера - 1445 или 1450 годы. Но достоверно известно, что появился на свет он на севере Италии в Тичино (сейчас это итальянский кантон Швейцарии) в семье потомственных зодчих. Его прадед Марко когда-то начинал работу над миланским Дуомо (собор строился около 100 лет). Дед Джованни продолжил его дело: он руководил работой в Чертозе и много строил в Милане и окрестностях. Его по праву называют одним из столпов итальянского Возрождения. Его сыновья Франческо и Гуинифорте (или Бонифорте) тоже продолжили семейную традицию, а младший Гуинифорте руководил строительством Дуомо. Естественно, его старший сын Пьетро Антонио тоже стал архитектором (куда ж ему было деваться!), а другой сын - Андреа вырос в выдающегося художника.

Изображение: ru.wikipedia.org

Зодчие Пьетро Антонио Солари и Марко Руффо (внизу). Фрагмент миниатюры Лицевого летописного свода (1568-1576 гг)

Пьетро Антонио помогал отцу на строительстве миланского Дуомо и одновременно учился у него и других мастеров. Художественных учебных заведений тогда не было, и большие стройки превращались в учебные мастерские. Между прочим, в «творческую бригаду» Солари-старшего на площадке Дуомо входил сам Леонардо Да Винчи, который был сверстником Пьетро Антонио, а также знаменитый Джованни Антонио Амадео, женатый на дочери мастера Гуинифорте, соответственно, сестре Пьетро.

С 80-х годов Солари начал работать самостоятельно, причем и как архитектор, и как скульптор. В эпоху Возрождения четкой специализации еще не было: понятие «зодчий» тогда было всеобъемлющим и каждый мастер хотел проявить все грани своего таланта.

По слухам, Пьетро Антонио болезненно воспринял то, что после смерти отца ему не перешла должность руководителя работ на Дуомо. Понятно, что спустя 500 лет ни подтвердить, ни опровергнуть это уже невозможно, но, так или иначе, на предложение русских послов поехать в Москву и возглавить строительство Кремля он ответил согласием. С 1490-го года Пьетро Антонио Солари трудится в Москве в качестве главного архитектора города. Во всяком случае, так он сам себя звал.

До наших дней дошло два значительных объекта, связанных с именем Солари - Грановитая палата и восточная часть кремлевских крепостных укреплений и башен - та, что смотрит на Красную площадь. Немало, если учесть, что судьба отпустила Пьетро Антонио лишь три года работы в Москве …

В любом справочнике или путеводителе рядом с фамилией Солари любознательный гражданин встретит имя Марко Фрязина, или Марко Руффо. Вроде бы все означенные объекты начинал Марко, а завершал Пьетро Антонио, или, как его окрестили на Руси, Петр Антонин. Но здесь не все ясно, а точнее - почти ничего не ясно.

О том Марко не упоминает ни один итальянский источник, только наши, отечественные. В летописях его именуют Марко Фрязин, то есть просто итальянец. Фрязами или фрязинами тогда на Руси звали всех выходцев с Апеннин, а заодно и из генуэзских крымских колоний - Кафы (Феодосии), Сугдейи (Судака) и Чембало (Балаклавы). Предположение о том, что этот Марко имеет фамилию Руффо, сделал великий русский историк Николай Карамзин, хотя никаких веских аргументов он не привел. Но вслед за маститым Николаем Михайловичем эту версию, причем уже без сомнений, подхватили все последующие поколения историков и искусствоведов. Хотя, скажем, видный итальянский искусствовед Джузеппе Мерцарио (в книге I Maestri Comacini: Storia Artistica Di Mille Duecento Anni (600-1800) считает нашего Марко потомком Марко деи Фризони или да Коропа. Но это тоже не абсолютно достоверно.

Так или иначе, после того, как Солари приехал в Москву (1490 год), он руководит всеми работами в Кремле как новыми, так и начатыми до него. Можно предположить, что Марко Фрязин, как и Антонин Фрязин (он же Антонио Джиларди из Виченцы), входил в группу учеников-подмастерий Аристотеля Фиораванти и после смерти (или отъезда) мастера продолжал работы по его чертежам. Они строили башни вдоль Москвы-реки, а Марко возвел еще два небольших строения внутри Кремля, до нас не дошедших. Про все остальные башни и иные сооружения говорится, что они их «заложили», а достраивал их уже Солари. Что входит в понятие «заложили» и до какого уровня они были возведены к приезду нового руководителя работ, в летописях не уточняется.

В «творческую бригаду» Солари-старшего на площадке Дуомо входил сам Леонардо Да Винчи, который был сверстником Пьетро Антонио, а также знаменитый Джованни Антонио Амадео, женатый на дочери мастера Гуинифорте, соответственно, сестре Пьетро

Итак, Пьетро Антонио взялся сразу за два дела: возведение стен на главном и самом опасном направлении и строительство нового дворца для царской семьи. Почему восточная сторона была самой опасной? Да потому, что это было единственное направление, не прикрытое водными преградами. С одной стороны - Москва-река, с другой - Неглинка. А со стороны китайгородского посада - ничего. Соединяющий реки ров был задуман, но руки до него дойдут только на несколько десятилетий позже.

Изображение: en.wikipedia.org

Аполлинарий Васнецов. В Московском Кремле

Стена вдоль Красной площади - самая высокая и мощная, а башни, пожалуй, самые изысканные. Это Константино-Еленинская башня с закопанными после строительства храма Покрова на Рву воротами. Знаменитая своими курантами Спасская (она же Фроловская) башня. Самая изящная Никольская и, конечно, могучая Угловая Арсенальная башня, получившая в народе прозвище «граненый стакан».

Конечно, сейчас эти башни выглядят не совсем так, как они были задуманы автором. В XVII веке, когда боевое предназначение крепости было уже не столь актуальным, верхние части башни были перестроены. Боевые площадки и мерлоны (зубцы) были убраны, зато появились надстройки в виде шатров с декоративными деталями и двуглавыми орлами на шпилях.

Для того чтобы представить башни в изначальном виде, нужно мысленно убрать эти надстройки и добавить мощные зубцы в виде ласточкиного хвоста, как на стенах. Кроме того, на всех воротах были подъемные мосты, от них остались проемы для цепей. Когда мосты поднимали, они служили дополнительным прикрытием ворот от орудийного огня. Кремль того времени признавался выдающимся и безусловно передовым фортификационным сооружением, которое впитало все технические новшества и было идеально вписано в ландшафтные условия.

Если башни несколько изменили свой облик, то Грановитая палата и сейчас стоит во всей красе, оставаясь удивительным памятником итальянского Возрождения в сердце древнего Кремля. Чтобы осознать ее красоту и уникальность, нужно понимать, как все задумывалось изначально.

Дело в том, что у великого князя Ивана III, как и у его предшественников, не было каменного дворца или палат. На Руси традиционно отдавали предпочтение деревянным домам - в них теплее да и дышится легче. В Европе же это было не принято. Великому князю (или царю) как руководителю правительства нужно было принимать иноземных посланников. Отказываться же от своих обычаев не хотелось. То есть стояла задача увязать все в одно целое: желательно деревянные палаты со спальнями, кладовыми, кухнями и помещениями для многочисленной челяди; европейского уровня дворец с просторными палатами для приемов и боярской думы; да еще чтобы молиться великокняжеская семья могла не выходя на улицу. При этом внешний облик представительской каменной части должен был внушать уважение иностранцам, а внутреннее убранство соответствовать представлениям московитов об удобстве.

Солари и Марко нашли выход. Палаты (Средняя Золотая) были сооружены в глубине, к Соборной площади они прямо не выходили. На их месте сейчас Большой Кремлевский дворец. Нижний этаж был хозяйственный и как бы скрытый от глаз, а на втором была устроена большая открытая веранда-гульбище (вернее крыльцо, или верхние переходы). На нее вели три лестницы, из которых одна сохранилась - это Красное крыльцо. С этого гульбища были входы как в канцелярские и приказные службы, так и в приемную часть, которая разместилась в каменной Грановитой палате. Свое название палата получила из-за того, что Солари декорировал ее восточный фасад «диамантовым», то есть граненым под бриллиант рустом (облицовочным камнем).

Обратите внимание, как точно вписана палата в Соборную площадь: по масштабу, по соотношению декоративных составляющих. Она гармонично смотрится рядом с классическими русскими храмами, но в то же время создана в совершенно европейском стиле. Это говорит о выдающемся уровне мастерства ее создателей.

Когда старый дворцовый ансамбль пришел в ветхость и был разобран, Грановитая палата приобрела самостоятельный статус. Теперь уже к ней пристраивали новые сооружения. Она стала неотъемлемой частью главной Соборной площади Кремля и участником всех важнейших церемоний нашего государства. С ее Красного крыльца будущие властители Руси отправлялись в Успенский собор венчаться на царство, с него же начинались траурные процессии, шедшие в Архангельский собор.

А создатель этого чуда Пьетро Антонио Солари вскоре скоропостижно умер - в 1493 году. Лишь три года провел он в Москве, но память о нем жива до сих пор.

Георгий Олтаржевский

И среди них прежде всего стоит упомянуть Марко Руффо (Марка Фрязина) и Пьетро Антонио Солари (Петра Антонова Фрязина) , по проектам которых были построены 7 башен Московского кремля (и не только).

Зодчие Пьетро Антонио Солари и Марко Руффо
(миниатюра из Лицевого летописного свода 1568 - 1576 гг.):

Белокоменный Кремль, построенный при Дмитрии Донском в 60-х годах XIV века, ко второй половине XV века сильно обветшал и не соответствовал идее Ивана III о Москве - как центре всего православного мира . В 80-е годы XV века им была задумана масштабная перестройка Кремля, точнее, строительство новой крепости, которая должна была подчеркнуть величие новой православной империи - Третьего Рима.

Именно с этой целью великий князь Москвовский и государь всея Руси в 1485 году приглашает в Москву итальянского архитектора Марко Руффо (работал в Москве до 1495 года), а в 1490 году - Пьетро Антонио Солари (в Москве до 1493 года).

Этими итальянцами - "фрязиными" в Москве были построены:

Грановитая палата (1487 - 1491 гг., Руффо и Солари):

Беклемишевская башня,
она же Москворецкая (1487 - 1488 гг., Руффо):

Боровицкая башня (1490 г., Солари):

Спасская башня (1491 г., Руффо и Солари):

Константино-Еленинская башня (1490 г., Солари):

Никольская башня (1491 г., Руффо и Солари):

Сенатская башня (1491 г., Солари):

Угловая Арсенальная башня,
она же Собакина (1492 г., Солари):

В 80-х годах XV века над возведением башен Московского кремля работает еще один итальянский архитектор - Антонио Джиларди из Виченцы (Антон Фрязин) которым были построены две башни:

Тайницкая башня, ставшая первой в новом Кремле (1485 г.):

и Водовзводная (Свиблова) башня (1488 г.):

Стены Московского кремля, а также оборонительные рвы у этих стен также были построены итальянцем Алоизом да Карезано, известным как Алевиз Миланец или Алевиз Фрязин Старый . Ему же принадлежит авторство самой высокой из кремлевских башен - Троицкой (Богоявленской, Ризоположенской, Знаменской или Куретной), которая была построена в 1495 - 1499 годах :

Преемник Ивана III, его сын от Софьи Палеолог, Василий III Иванович продолжил традицию приглашать архитекторов именно из Италии. В годы его правления (1505 - 1533) в Москве работали Алоиз Ламберти да Монтиньяна (?) или Алевиз Фрязин Новый , прозванный так москвичами, поскольку прибыл в Москву на 10 лет позже Алевиза Миланца (Старого), некто Бон Фрязин (его настоящее имя так и осталось неизвестным) и Пьетро Франческо Анибале , более известный как Петрок Малый .

Алевиз Фрязин Новый известен более всего постройкой великолепного Архангельского собора Москвовского кремля (1505 - 1508 гг. ), ставшим по указу Василия III усыпальницей московских государей (уже в 1508 году, после освящения собора, в него были перенесены останки Ивана Калиты и его потомков; последнее захоронение в некрополе Архангельского собора произошло в 1730 году, здесь был погребен 14-летний внук Петра I, умерший в Москве император Петр II.

Но Архангельский собор является далеко не единственной постройкой Алевиза Фрязина Нового. Всего им было построено в России 17 зданий, 11 из которых в Москве, а также комплекс великокняжеского дворца и храмов в Александровской слободе.

Церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи под Бором,
построенная Алевизом Новым около 1514 года в Замоскворечье
(современный вид после многочисленных перестроек):

Самое знаменитое сооружение Боны Фрязина и единственное, которое достоверно принадлежит его авторству - колокольня Ивана Великого , являвшаяся самым высоким зданием Москвы вплоть до XIX века:

Бон Фрязин в 1505 - 1508 годах построил два нижних восьмигранных яруса колокольни и часть третьего (современный вид колокольня Ивана Великого приобрела почти сто лет спустя, при Борисе Годунове, ее около 1600 года достроил "государев мастер" Федор Савельич Конь , что, впрочем, является предположением).
Интересно, что именно благодаря Бону Фрязину колокольня Ивана Великого устояла в 1812 году, когда отступавшие из Москвы наполеоновские солдаты попытались ее взорвать: в основании первого яруса итальянский зодчий установил металлические балки, что сделало колокольню особо прочной.

Пьетро Франческо Анибале (Петрок Малый) также был приглашен в Россию Василием III. Самым известным его сооружением, из дошедших до нашего времени, является шатровая церковь Вознесения Господня в Коломенском , построенная в 1528 - 1532 годах:

Вот то, что осталось от Китайгородской крепости в настоящее время:

Во второй половине XVI века традиция приглашения в Россию итальянских зодчих на некоторое время прерывается, хотя заложенные ими в предыдущий период архитектурные тенденции очевидны и в процветавшем в России в XVII веке стиле "русского узорочья", и в "московском барокко".

Но в начале XVIII века, после того как Петром I была основана новая столица - Санкт-Петербург, итальянские архитекторы снова оказались востребованными. Однако, это уже другая история, о которой я напишу в следующей части нашего "Архитектурного ликбеза".

Так что, продолжение следует...

Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.

Солари построил несколько зданий в Милане . Ему (в соавторстве с отцом) приписываются церкви Святого Петра в Гессате , Santa Maria del Carmine, Santa Maria Incoronata и Santa Maria della Pace . Солари также приписываются две работы в области скульптуры: гробница епископа Марко де Капитани в соборе Алессандрии (1484) и скульптура Мадонны в замке Сфорца в Милане (1485). Солари был приглашён приехать в Москву русскими послами греческого происхождения Дмитрием и Мануилом Ралевыми. В 1490 году прибыл в Москву в сопровождении своего ученика Цанантонио, литейщика орудий Джакобо и серебряника Христофора с двумя учениками.

По приезде в Москву Солари обратил на себя всеобщее внимание и пользовался благоволением Ивана III , который оказывал ему особое доверие. Летописи называют его «архитектоном», а не обычными для тех времён терминами «муроль» или «палатных дел мастер». В Милане был найден ныне утерянный документ, на котором была подпись «Пьетро Антонио Соларио, главный архитектор Москвы» (Petrus Antonius de Solario architectus generalis Moscovie ). По другим источникам, это личное письмо Солари находится в Ватиканском архиве, и содержит слова «architectus generalis Moscovial».

Солари прожил в Москве недолго и умер в 1493 году , по некоторым источникам, в мае. По другим источникам, дата смерти определяется приблизительно, по тому, что его мать была утверждена в правах наследства после сына 22 ноября 1493 года.

Milano Santa Maria del Carmine.JPG

Santa Maria del Carmine

Chiesa Santa Maria Incoronata - Milano.jpg

Santa Maria Incoronata

2942MilanoSMariaDellaPace.jpg

Santa Maria della Pace

San Pietro in Gessate - Facciata.jpg

San Pietro in Gessate

Постройки в Кремле

1487-1491 - Грановитая (Большая Золотая) палата , совместно с Марко Руффо

Над Спасскими воротами висит мемориальная доска (копия, повреждённый оригинал находится в фондах кремлёвского музея ) с написью на латыни:

IOANNES VASILII DEI GRATIA MAGNUS DUX VOLODIMERIAE, MOSCOVIAE, NOVOGARDIAE, TFERIAE, PLESCOVIAE, VETICIAE, ONGARIAE, PERMIAE, BUOLGARIAE ET ALIAS TOTIUSQ(UE) RAXIE D(OMI)NUS, A(N)NO 30 IMPERII SUI HAS TURRES CO(N)DERE F(ECIT) ET STATUIT PETRUS ANTONIUS SOLARIUS MEDIOLANENSIS A(N)NO N(ATIVIT) A(TIS) D(OM)INI 1491 K(ALENDIS) M(ARTIIS) I(USSIT)P(ONE-RE)

С внутренней стороны стены надпись на русском языке, сохранившаяся со времён строительства:

В ЛЕТО 6999 ИУЛИА БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ СДЕЛАНА БЫСТ СИА СТРЕЛНИЦА ПОВЕЛЕНИЕМЬ ИОАННА ВАСИЛЬЕВИЧА ГДРА И САМОДРЪЖЦА ВСЕЯ РУСИИ. И ВЕЛИКОГО КНЗЯ ВОЛОДИМЕРЬСКОГО. И МОСКОВСКОГО И НОВОГОРОДСКОГО. И ПСКОВСКОГО. И ТВЕРЬСКОГО. И ЮГОРСКОГО И ВЯТСКОГО. И ПЕРМСКОГО. И БОЛГАРСКОГО. И ИНЫХ ВЪ 30 Е ЛЕТО ГДРЬСТВА ЕГО А ДЕЛАЛЪ ПЕТРЪ АНТОНИЕ ОТ ГРАДА МЕДИОЛАНА

Напишите отзыв о статье "Солари, Пьетро Антонио"

Примечания

Литература

AA.VV., Arte e artisti dei laghi lombardi, Tipografia Editrice Antonio Noseda, Como 1959. - С. 423, 426, 427, 428-432, 435, 438.
Давыдов З. С. Звезды на башнях - М .: Советский писатель, 1963.
Земцов С. М.. Архитекторы Москвы второй половины XV и первой половины XVI века // Зодчие Москвы . - М .: Московский рабочий, 1981. - С. 59-68. - 302 с.

Отрывок, характеризующий Солари, Пьетро Антонио

В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.

Зодчие Пьетро Антонио Солари и Марко Руффо (внизу). Фрагмент миниатюры Лицевого летописного свода (1568-1576 гг)

Изображение: ru.wikipedia.org

Аполлинарий Васнецов. В Московском Кремле

Изображение: en.wikipedia.org

Итальянский архитектор Солари Пьетро Антонио в Москве был известен как Петр Фрязин. Пьетро Солари родился предположительно в Милане (возможно в Кароне в швейцарском кантоне Тичино) не ранее 1450 года, умер в Москве, в мае (по другим данным в ноябре) 1493 года. Сведений об этом архитекторе сохранилось крайне мало, и все они достаточно противоречивы.

Пьетро Солари работал подмастерьем и обучался у своего отца, архитектора и скульптора Гуинифорте Солари. В 1476 году молодой архитектор участвовал в строительстве миланского собора. После смерти отца Пьетро Солари не был утвержден на должность главного строителя собора. Предположительно, годы проживания в Милане Пьетро Антонио Солари в соавторстве с отцом построил несколько церквей, а также гробницу епископа Марко де Капитани в соборе Алессандрии (1484 г.), возможно, ему принадлежит и скульптура Мадонны в замке Сфорца в Милане (1485 г.).

В 1490 году Пьетро Антонио Солари приехал в Россию по приглашению русских послов греческого происхождения Дмитрия и Мануила Ралевых. В Москву итальянский архитектор прибыл вместе со своим учеником Цанантонио, оружейным литейщиком Ждакобо. Также с мастером прибыл серебряник Христофор с двумя учениками. В Москве Пьетро Солари был переименован на русский лад, его прозвали Петром Фрязиным или Петром Антониным Фрязиным.

Сам Иоанн III был очень расположен к приезжему архитектору. В летописях тех лет Петр Фрязин упоминается как "архитектон", в отличие от общепринятого обозначения "муроль" или "палатных дел мастер". В Милане был найден ныне утраченный документ, в котором о Пьетро Антонио Солари говорилось как о главном архитекторе Москвы. По другой версии, эти слова - цитата из личного письма Солари, которое хранится в Ватикане.

Петр Фрязин проработал в Москве недолго. Дата его смерти точно не известна, а приблизительная была вычислена по дате утверждения его матери в правах наследства (22 ноября 1493 г.). Несмотря на то, что этот мастер проработал в Москве всего три года, он успел построить здесь совместно с архитектором Марко Руффо (Марком Фрязиным) знаменитую Грановитую (Большую Золотую) палату (1491 г.). К самостоятельным работам Петра Фрязина относятся такие кремлевские башни как: Боровицкая, Водовзводная, Константино-Еленинская, Спасская (Фроловская), Никольская, Сенатская и Угловая Арсенальная (Собакина).

И сейчас над Спасскими воротами висит мемориальная доска (копия, оригинал хранится в фондах кремлевского музея) с надписью на латыни о том, на которой запечатлено авторство Солари. С внутренней стороны сделана надпись на русском языке - это оригинальный текст, дошедший до нас со времени возведения башни.

Историческая справка:

1450 г. – приблизительный год рождения Пьетро Солари
1476 г. – Пьетро Солари принимает участие в строительстве миланского собора
1490 г. – архитектор приезжает в Москву
1487-1491 г.г. – Петр Фрязин (Солари) присоединяется к Марко Руфо для строительства Грановитой Большой палаты
1490 г. – возводится Боровицкая башня
1490 Константино-Еленинская башня
1491 г. – заканчивает строительство Спасской (Фроловской) башни
1491 г. – заканчивает строительство Никольской башни
1491 г. – Петром Фрязиным построена Сенатская башня
1492 г. – построена Угловая Арсенальная (Собакинa) башня
1493 г. – Петр Фрязин умер